Эта замечательная книга написана от лица женщины, которой не повезло оказаться женой садиста. Муж бил её по любому поводу, и она стала пытаться угадывать его настроение и то, какая её фраза понравится мужу, а какая, наоборот, разозлит его ещё больше. Бедняжка боялась сделать что-то не так, старалась предусмотреть все мелочи, к которым муж, вероятнее всего, придерётся. Но предусмотреть всего нереально, и есть поговорка: «Надо будет придраться — придерёшься и к столбу». Нет повода — муж его придумает. Он чуть не сломал жене руку за то, что она купила молоко не той жирности — другого в магазине не оказалось. Это всё равно, что хозяин велит рабу купить конкретный порошок для чистки раковины в конкретном магазине и не в каком другом именно сегодня — а потом бьёт за то, что тот купил другой порошок — нужного не оказалось, а завоз будет только через неделю. Муж сломал героине руку за то, что та переключила канал, решив, что он уже не будет смотреть, а он просто вышел на время. И только когда муж избил её за то, что та сняла кольца по случаю отёкших из-за беременности пальцев, и это привело к выкидышу, она наконец решилась уйти от садиста.

Как-то в воскресенье у меня болела рука, которую он выкрутил утром с такой силой, что я подумала: сломана. Он сделал это не нарочно, просто я налила в кофе трехпроцентное молоко, а он пьет только полупроцентное. Он вылил кофе в раковину — ничего не сказал, просто вылил. Я заволновалась, когда увидела, как он отводит кружку ото рта, немного удивленно, как медленно приподнимается со стула, встает, отодвигает стул, идет к раковине с кружкой в руке, потом метким движением выливает кофе, перевернув кружку. Маленькая темная струя, падающая в отверстие мойки, и его рука на чайнике. Он ждет, пока закипит вода, заваривает новый кофе, затем достает из холодильника пакет молока — трехпроцентного, ставит передо мной, наклоняется ко мне, помертвевшей за столом, застывшей.

— Какое это молоко? — спрашивает он спокойно.

— Трех… трехпроцентное, — говорю, запинаясь, я.

— А какое я пью?

— Полупроцентное.

— Ах, значит, ты не забыла?! — Я и сейчас сжимаюсь, вспоминая кажущееся спокойствие его голоса.

— Нет-нет. Только…

Все было напрасно, совершенно напрасно, потому что он схватил меня за локоть и выкрутил руку за спину. Я опустила голову, и волосы упали в чай, стоящий передо мной. (Кофе я успела возненавидеть).

И тогда он дернул меня за волосы, так что мне пришлось поднять голову, и с волос на мой пепельного цвета свитер упало несколько капель чая, он был горячий, я почувствовала это, но моя рука за спиной была словно в тисках. Я ждала хруста, такого, как в фильмах, когда кому-то сворачивают шею.

— Какое это молоко? — спрашивает он.

— Ноль пять процентов, — бормочу я, мне так нестерпимо больно, что хочется кричать, но крик еще хуже, и я не кричу.

— Какое?! — снова спрашивает он, не ослабляя хватки.

Как я могла ошибиться, думаю я, ведь он повторяет тот же вопрос, заданный минутой раньше, но теперь это новый, другой вопрос.

— Трехпроцентное, прости…

— Так трудно запомнить, какое я пью?

Кожа у меня на голове болела, я боялась, что появятся залысины, а это будет невозможно скрыть от подруг, от начальника, от завтрашнего дня.

— Какое это молоко?

— Трехпроцентное, прости!

— А какое я пью?

— Обезжиренное.

— А какое я пью?!

— Трехпроцентное!

И снова сильный рывок. Боже, я никак не могу сосредоточиться, Боже милостивый, помоги мне.

— Ты невнимательна! Какое это молоко?

— Трехпроцентное!

— А какое я…

— Ноль пять!

— Я не закончил вопрос! Ты меня перебиваешь! Ты постоянно меня перебиваешь! А какое я люблю?

— Ноль пять процентов…

— Это так трудно запомнить? Сколько раз ты должна это повторить, чтобы запомнить?! Почему ты делаешь мне назло?!!!

Не отвечать. Все, что ты скажешь, будет использовано против тебя. Не отвечать, молчать, теперь молчать. Это трехпроцентное молоко, он пьет полупроцентное, ноль пять процентов он пьет, в кофе он добавляет ноль пять процентов, зачем я вообще купила трехпроцентное? Потому что другого не было, вот почему. Чтобы дома было хоть какое-то, чтобы он не возмущался. Однажды уже был скандал из-за молока. Я могла пойти в другой магазин, но я спешила.

Не оправдываться, не защищаться, не бесить его еще больше, тогда он меня отпустит. Эту боль можно вытерпеть, не плакать, потому что это разозлит его, чтобы даже слез не было в глазах… Да, ничего такого. Не обвинять, потому что он убьет, убьет меня когда-нибудь случайно. Выхода нет.

Действующие персонажи: Ханя, муж Хани, Марек, родители Хани, родители её мужа, Кристина, Мирек, Ви́тек, Юрек, Марыся, Иоана, Эвелина, Зюзя, Анита, Камила, шеф Хани, мать Марыси, Кшись, Юрек, Лиля, Дарья, Магда, Элька, Бася, парень Баси, родители Баси, Марта, врач, Збышек, Ендрусь, Петрек, Анджей, хозяева собаки и Бася.